Твоя примерная коварная жена - Страница 24

Сегодня Воронов приехал в «Ганнибал», чтобы встретиться с Гороховым и задать ему несколько вопросов. Офис его располагался тоже в центре города, практически в одном квартале от «ЭльНора», что Воронов счел дурным знаком. Правда, если Бжезинская сумела выстроить себе отдельное современное здание, стильное и удобное, то компания Горохова располагалась на третьем этаже обычной офисной многоэтажки, построенной в пятидесятые годы прошлого века, много и часто переходящей из рук в руки, а потому нуждающейся в серьезном ремонте.

Если в «ЭльНоре» все кричало об основательности, серьезности и отличном вкусе ее владельцев, то «Ганнибал» был просто безликим офисом с натяжными потолками «Армстронг» и без малейшего намека на изящество.

Секретарша Мила, сидящая в приемной у Элеоноры Бжезинской, тоже давала сто очков форы секретарше Горохова – расплывшейся, плохо одетой тетке непонятного возраста. На вид ей могло быть от тридцати пяти до шестидесяти.

– Вы к Эдуарду Николаевичу? – нелюбезно спросила она, когда Воронов зашел в приемную. – Вам назначено?

Воронов заверил, что он к Эдуарду Николаевичу и ему не назначено, но он уверен, что его примут. Лицо секретарши выразило недоумение, грозящее перейти в гнев, но произойти этой нехитрой трансформации Воронов не дал, достав служебное удостоверение. На лице отразились новые эмоции, среди которых Дмитрий без труда вычленил страх, а затем секретарша поднялась и, топая, помчалась в кабинет к шефу с тем, что им интересуется полиция.

О природе страха на лице секретарши стоило подумать. К примеру, у симпатяшки Милочки из «ЭльНора» личико страхом не обезображивалось, и полиции она не боялась. Но думать оказалось некогда, поскольку дверь открылась, и майор был приглашен в святая святых, кабинет бывшего мента, а ныне директора крупной строительной корпорации Эдуарда Горохова.

Внешне он оказался именно таким, как смутно помнил Воронов, – невысокий, плотный, лысый мужичок лет сорока – сорока пяти с неприятными глазами, в которых вместо зрачков прятались острые буравчики. Воронов просто физически ощущал, как они пропарывают кожу, пытаясь разобраться, что у него на уме, и принял вид «лихой и придурковатый», как предписано было Петром Первым вести себя перед начальством.

– Чем вызван интерес правоохранительных органов к моей скромной персоне? – спросил Горохов, не вставая из широкого удобного кожаного кресла. – Да ты проходи, садись, не стесняйся.

– Да вот, решил к тебе обратиться за советом, – делая упор на слове «тебе», сказал Воронов. – Ты же в прошлом мент, так что вдруг поможешь коллеге.

– Тамбовский волк тебе коллега, – Горохов засмеялся, обнажая редкие и гнилые зубы. Воронов невольно подумал, что, будучи человеком не бедным, он вполне мог позволить себе хорошего стоматолога, но отчего-то этого не сделал. Не считал нужным? Жалел деньги? Боялся врачей? Ответ на этот вопрос мог бы дать дополнительный штрих к портрету этого человека. – Я из конторы давно утек. Расстались мы не по любви. Развод наш мирным не был. Так что извини, помогать я тебе не буду. Если где накосячил, повесткой вызывай.

– И даже не поинтересуетесь, чем вызван мой визит? – Дмитрий специально перешел на «вы», меняя манеру разговора.

– А я не любопытный.

– И все же я бы хотел обсудить с вами убийство, случившееся в отеле «История».

– А я к нему каким боком? – казалось, Горохов не на шутку удивился. – Я к этому отелю не имею отношения. Его Бжезинская строила, у нее и спрашивайте, кого на ее еще не сданном объекте пришили.

– Во-первых, объект уже был сдан, и не знать этого вы не можете, – сухо сообщил Воронов. – А во-вторых, насколько мне известно, вы были крайне заинтересованы в получении заказа на строительство этого отеля, так что утверждение, что вы не имеете к нему отношение, ложно.

– Тю-у. Так это почти четыре года назад было. Конечно, я был заинтересован в таком жирном заказе. И переговоры с той дамочкой, что рулит отелем, проводил, и расчеты наши давал, и даже взятку предлагал. Но Бжезинская меня обставила тогда, обошла на повороте. Я с этим и не спорю.

– И что, взяла Удальцова взятку? – весело спросил Воронов. Зная Наталью, он представлял тот ответ, который получил от нее Горохов.

– Нет, – бизнесмен тоже засмеялся. Смех у него был скрипучий, неприятный. – Такой скандал устроила, истеричка. Бабу в бизнес пускать нельзя. Ее место у плиты – щи варить да детям сопли вытирать. Как только ее к серьезному делу допускают, так все, кранты, туши свет, сливай воду.

– Гендерное неравенство я с вами, пожалуй, обсуждать не буду. – Воронову ужасно захотелось дать Горохову в морду, аж руки зачесались. – Вернемся лучше к убийству в «Истории». Вы хотели получить этот заказ, но Элеонора Бжезинская, как вы выразились, обошла вас на повороте. Не захотелось ли вам, выждав время, взять реванш?

– Захотелось, – Горохов снова неприятно улыбнулся. – Не в моем характере спускать с рук бабские фортели. Поэтому реванш я обязательно возьму, это как пить дать.

– И как я должен расценивать ваше заявление? После сдачи объекта, незадолго до торжественного открытия отеля в нем находят труп неизвестного мужчины. К владельцам отеля и к его коллективу труп никакого отношения не имеет. И совершенное убийство кидает такую мощную тень на репутацию «ЭльНора», что продажи у фирмы падают. И все это как раз на стадии запуска нового крупного проекта. Вы следите за моей мыслью?

– Слежу-слежу, не беспокойся. Я все-таки мент, хоть и бывший. Хочешь сказать, что это я мужика грохнул, чтобы на фифу Бжезинскую тень навести и жизнь ей изгадить? Не-а, не получится у тебя трупак этот на меня повесить.