Твоя примерная коварная жена - Страница 43

Ответить ему она уже не смогла, потому что он закрыл ее рот поцелуем. И довольно долго тишину темной комнаты, освещаемой только уличным фонарем под окном, нарушали лишь стоны мужчины и женщины, которым было хорошо друг с другом. Этой ночью Элле совершенно точно не хотелось плакать.

Глава одиннадцатая

Наши дни

Дмитрий Воронов

Вначале появился свет. Неяркий, немного тусклый, осенний, он не резал глаза, а был, пожалуй, приятен. Настолько, что вынырнувшему из небытия Воронову даже захотелось сказать ему: «Здравствуй». Затем в поле зрения попали листья. Красные, желтые, чуть пожухлые, они плавали в мутной, покрытой рябью воде, которая, как вспомнил Дмитрий, называлась лужей.

Мысль о том, что он лежит в луже, показалась Дмитрию несправедливой. Он завозился, пытаясь осмыслить свое положение в пространстве, и результатом этого движения стали попавшиеся на глаза мужские берцы. Качественные, высокие, тщательно зашнурованные, они нетерпеливо переминались рядом, видимо, в ожидании, когда Воронов придет в себя.

– Ну, слава богу, а я уж решил, что грохнул тебя ненароком.

Раздавшийся сверху веселый голос был знакомым. Кажется, он принадлежал Олегу Меркурьеву, бывшему начальнику службы безопасности фирмы «ЭльНор», ради встречи с которым Дмитрий отправился в поселок неподалеку от усадьбы Ланских. Кстати, в усадьбе осень всегда была самым красивым временем года. Тьфу, что за глупости в голову лезут…

Дмитрий кряхтя сел и пощупал свою голову, наполненную глупыми мыслями. Она не болела, не кружилась, но была какой-то чужой, словно ее наскоро приладил к телу не очень умелый мастер.

– Руку давай. Ты встать-то сможешь или все-таки «Скорую» вызвать?

– Не надо мне «Скорую». – Воронов медленно поднялся, проверяя, насколько в состоянии удерживать вертикальное положение. Получалось вполне сносно. Удостоверившись в том, что падать обратно в лужу не придется, он перевел дух и посмотрел стоящему рядом Меркурьеву прямо в насмешливые глаза. – Ты что, сдурел? Ты зачем меня ударил?

– Ну, извини, я со спины не понял, что это ты. Вижу, человек незнакомый возле участка ошивается, рассматривает все. А мне посторонние люди, шарящие возле дома Элеоноры, все, как один, кажутся подозрительными. Я незваных гостей страсть как не люблю. Позвонить нужно было, раз уж я тебе понадобился.

– Я звонил, – огрызнулся Воронов. – Кто ж виноват, что ты не только место дислокации сменил, но еще и номер телефона.

– Ладно, проехали. Извини еще раз. Рефлекс сработал. Очень я за Элеонору переживаю. Я и так себя все время виноватым чувствую, а если еще и с Элеонорой что случится, так я себе до конца дней не прощу.

– А в чем ты виноват? – уточнил Дмитрий, чувствуя, что способность соображать вернулась полностью. – Что мужика в бассейне убили?

– Что? Мужика? Нет, к мужику я никаким боком. Я все думаю, мог ли я уберечь «ЭльНор» от распада или не мог? Понимаешь, служба безопасности – это ж не только охранники и камеры наблюдения, это еще и работа с экономическими рисками. Я должен был первым почуять, что у них с отношениями неладно. Знал же, что Бутакова завистью исходит, что не она первая, не она – королева. Видел, что Борис – слизняк и трутень. Привык всю жизнь за бабской спиной прятаться. Знал, а ничего не сделал. В результате у «ЭльНора» проблемы, у Элеоноры проблемы, и я просто хребтиной чую, что ей угрожает опасность. Ты меня пойми, как мужик мужика, не чужая она мне.

Одетый в охотничью «зеленку» Меркурьев с его простецким лицом никак не вязался в сознании Воронова со стильной до кончиков наманикюренных пальчиков Элеонорой Бжезинской. Они не могли быть парой, никак не могли. Глядя на его растерянное лицо, Меркурьев махнул рукой:

– Нет-нет-нет. Ты правильно пойми. Я для нее никто – охранник. Читай, слуга, – в его голосе послышалась горечь. – Ей ровня нужна. Директор там какой, депутат, министр, принц, я не знаю. Я – дворовый пес, которого пока приютили у крыльца, чтобы дом охранял. Ты не думай, я свое место знаю. Просто люблю я ее. Вот все про нее и про себя знаю, а все равно люблю. Давно.

– Олег, а ты сколько лет в «ЭльНоре» работаешь?

– Да почитай, почти семь. – Меркурьев задумчиво почесал затылок. – Я тогда из органов ушел, с женой развелся и переехал в этот город, чтобы пейзаж сменить. Узнал, что в «ЭльНор» начальник службы безопасности требуется, пришел наниматься, Элеонора меня взяла. А я ее увидел и, что называется, пропал.

Рассказ не вязался с обликом Меркурьева, но Воронов по собственному опыту знал, что в жизни бывает всякое. Сложнее она наших самых смелых представлений о ней.

– А старый начальник службы безопасности куда делся? – спросил он, чтобы сменить скользкую тему. Смущать Олега ему не хотелось.

– А шут его знает. То ли запил, то ли заболел… Я не интересовался, если честно. Есть работа, и слава богу.

– Что ж ты сейчас со своей работы ушел?

– Так я ж говорю. Не вправе я там больше находиться. Косяк вышел с развалом «ЭльНора». Мой косяк, значит, я профнепригоден стал. Нужно освобождать дорогу молодым. А далеко от Элеоноры оторваться сил нет. И ругаю себя, и уговариваю, все без толку. Вот и напросился в сторожа-охранники. Она в таком огромном доме одна осталась. Муж сбежал, дети далеко, страшно ей, хоть она вида и не показывает, а тут я подвернулся. Естественно, что она согласилась. И ей спокойнее, и мне.

С точки зрения Воронова, объяснение было немного натянутое, но ловить Меркурьева на неискренности не хотелось. Даже если он по совместительству еще и утешает оставшуюся без мужа дамочку в постели, то это их дело. Люди взрослые. Его это не касается.