Твоя примерная коварная жена - Страница 41

Она съела кусок приготовленной на пару рыбы, политой непонятным, но очень вкусным соусом, несколько помидоров черри, не тех безвкусных, похожих на пластмассовые, которые продавались даже в самых дорогих и элитных супермаркетах, а настоящих, пахнущих солнцем, имеющих помидорный вкус, которые она встречала только в Италии и по которым тосковала на родине. Даже вино – дорогое красное сухое вино, сделанное из винограда, собранного все в той же Италии, здесь полагалось к ужину, и Элла, вообще-то совсем равнодушная к спиртному, с удовольствием выпила бокал, мерцающий рубиновыми оттенками на свету от нескольких хрустальных люстр. Нет, здесь, в клинике, все было сделано по высшему разряду.

– А иначе нельзя, – шепнул ей в ухо мягкий голос, и Элла подпрыгнула от неожиданности. У нее за плечом, улыбаясь, стоял сам Семенов. Без белой врачебной куртки, в дорогих джинсах и стильном мягком свитере он выглядел еще более брутальным и красивым. Не мужчина, а загляденье. Элла и загляделась. – Пребывание в нашей клинике стоит недешево, поэтому наши пациенты должны быть уверены, что за свои деньги получат все самое лучшее. И отношение персонала, и обследование, и лечение, и кухню, и окружающую обстановку, способствующую максимальному релаксу. Большинство современных недугов от нервов, стрессов, переутомления. Вы ведь замечали, что самые упорные болячки в отпуске отстают и проявляются лишь при возвращении на работу? Вот мы и стараемся дать нашим пациентам возможность полностью расслабиться.

– Вы волшебник? – Элла с изумлением расслышала в своем голосе нотки кокетства, в общем-то ей несвойственные. – Откуда вы знаете, что я именно про это думаю?

– Ваши мысли написаны у вас на лице, – рассмеялся он, взял с подноса бокал с вином, с полупоклоном передал его Элле, а сам взял второй, покрутив его в длинных, тонких, очень ухоженных пальцах. Руки у него были красивые, под стать всему остальному.

– Всегда считала, что умение скрывать свои мысли – моя сильная сторона. – Элла тоже рассмеялась, чувствуя, как ей отчего-то становится легко, хотя обычно она не любила пустых разговоров с малознакомыми людьми. – Доктор, вы рискуете понизить мою самооценку.

– Ничего с вашей самооценкой не сделается. Насколько я вижу, вы – очень уверенная в себе дама. – Он легонько прикоснулся своим бокалом к ее, чокнулся и сделал глоток, с удовольствием смакуя вкус вина, перекатывая его на языке.

Элла, не отрывая глаз, следила за ним, поймав себя на мысли, что перестала дышать, столько эротики было в движении его пальцев, губ, гладко выбритых щек. Нужно было сказать самой себе правду – доктор с редким именем Витольд ей очень нравился. Впервые за много лет Элла думала о каком-то другом мужчине, кроме мужа, именно как о мужчине. И мысли эти были приятными, волнующими и немного нескромными.

– Она идет по жизни, смеясь, – сказала она, тоже делая глоток, давая вину свободно стечь по горлу и чувствуя его прохладу и легкую терпкость. – Помните такую песню из нашей молодости?

– Вы всегда будете молодой, Эля. – Семенов неожиданно наклонился и поцеловал ее пальцы, держащие бокал. Она дернулась, пролила вино. Красная дорожка побежала по его светло-серому свитеру.

– Ой, простите, я не хотела.

– Если уж мы заговорили о культурных кодах тридцатилетней давности, то вы должны сейчас сказать: «Снимайте ваш свитер, я возьму его с собой, простирну его в «Новости». А я должен вам ответить: «Ну ей-богу, если вы сию секунду не замолчите, я сожгу этот свитер на ваших глазах».

Элла невольно расхохоталась.

– В общем, бог с ним, действительно отстирается. Хотите пирожное? У нас очень вкусные эклеры.

Элла с сомнением смотрела на стоящую на столе тарелку с малюсенькими эклерчиками, которые действительно выглядели очень аппетитно.

– Вообще-то я не ем сладкое, тем более вечером, – сказала она.

– А вот это очень зря. Судя по результатам анализов, проблемы со здоровьем у вас вызваны очень низким содержанием сахара в крови. У вас гипогликемия, Эля, и нам в ходе обследования еще предстоит выяснить, чем она вызвана, но эклер можете съесть. Он вам не повредит.

С раскрасневшимися щеками, хохочущая, она казалась Семенову очень хорошенькой. Не богиня, конечно, обыкновенная, земная женщина из плоти и крови. Но в глаза посмотришь – утонешь. Казнь египетская, а не глаза. Бездонные омуты, в которых камнем идешь на дно, даже не надеясь на спасение. Ему с детства нравились именно такие женщины. Как сказала бы мама: абсолютно твой типаж. Он представил маму – маленькую, по-юношески стройную, с задорной короткой стрижкой абсолютно седых волос, с неизменной сигаретой, зажатой между безукоризненно накрашенными губами или между тонкими пальцами с безупречным маникюром и тщательно подобранными массивными кольцами. Смотрящую на сына чуть иронично, но с доброй улыбкой, – и тоже улыбнулся, нежно-нежно, как с детства привык улыбаться маме.

– Когда вы улыбаетесь, у вас морщинки вокруг глаз разбегаются, словно солнечные лучики, – доверительно сказала Элла. – И вы становитесь совсем не строгим, словно и не доктор вовсе.

– Да я вроде и так не строгий, – Семенов, казалось, растерялся. – Вон советую эклер съесть.

– Нет, эклер я не хочу. Правда, я не люблю сладкое. Равнодушна совершенно к любого вида сладостям. Если можно, давайте еще вина выпьем. Оно вкусное, а я так редко пью вино…

Он послушно взял со стола еще два бокала.

– Если хотите, можете даже напиться.

– А как же завтрашнее обследование?

– Перейдет на послезавтра.

– Нет-нет, мне нужно быстро все сделать и вернуться домой, – тяжело вздохнула Элла. И кто бы мог подумать, что перспектива напиться и провести завтрашний день бесцельно, потратив его на похмелье, вдруг покажется ей такой заманчивой. – Давайте мы с вами как-нибудь напьемся вместе. Только в другой раз. Хорошо?